Любят у нас в Москве байки и россказни про привидения, мистические явление и прочую надуманную мистику! Вот и появляются всевозможные книги и экскурсии на тему ходящих по улице черных котов, ночных поездов метро, белого человека на Воробъевых горах, исписанной всевозможными просьбами Напрудной башни в Новодевичьем монастыре и много другой чепухи. А меж тем полно в Москве поистине необъяснимого и загадочного. Того, что и в самом деле можно назвать неразгаданной тайной. Так ли это?
Одно из привидений, появляющееся в разных местах москвичи вот уже много лет упорно приписывают богатейшему графу Матвею Дмитриеву-Мамонову. Его фантом видят и в родовой усадьбе села Дубровицы, и возле его загородной усадьбы «Васильевское» на Воробьевых горах, и перед старинным московским домом в Мамоновском переулке.
Род Дмитриевых-Мамоновых был древний и происходил от царственной фамилии Рюриковичей, но прославился и разбогател после того, как отец этого самого «привидения» стал фаворитом Екатерины Второй. Будучи в фаворе, Александр Дмитриев-Мамонов получил от императрицы в подарок двухэтажный особняк с мансардой в подмосковном селе Дубровицы на реке Пахре. Императрице в то время было почти под 60 лет, и молодой граф влюбился во фрейлину, княжну Дарью Щербатову. Это стало известно при дворе, и императрица собственноручно обручила молодую пару, пожаловала жениху 2250 душ крестьян и 100 000 рублей и приказала на следующий день уехать из Петербурга. Новая семья поселилась в Москве, и в сентябре 1790 года у них родился мальчик, которого нарекли Матвеем. При императоре Павле Первом Александру Дмитриеву Мамонову был пожалован графский титул.
В юношеском возрасте Матвей остался сиротой и воспитывался дедом. С молодости граф выделялся среди сверстников умом и благородством, получил прекрасное образование, но в силу храбрых черт характера выбрал военную карьеру. Когда началась война с Наполеоном, и император Александр Первый обратился с призывом собирать войска, Матвей одним из первых стал формировать военный полк на свои средства. Набор проходил в шатре на Тверском бульваре. Новобранцы заходили в шатер в штатском, а выходили уже при полном обмундировании. Про этот полк ходят разные сведения. Одни говорят, что мамоновские солдаты принимали деятельное участие в войне с Наполеоном. Другие, что полк ни в одном сражении участия не принимал, а дошел до Парижа, оставив о себе не слишком хорошую славу. В итоге полк был расформирован, а самолюбие графа было уязвлено. Сам Матвей Александрович получил в награду за участие в Бородинском сражении и в битве при Малоярославце золотую саблю с надписью «За храбрость» и был произведен в звание генерал- майора. Современники графа, и в том числе А.С.Пушкин отмечали, что «Граф Мамонов превзошел всех московских дворян величием своих пожертвований…».
А далее сведения у разных историков разнятся. Одни утверждают, что он был адекватным человеком и героем своего времени, другие с точностью до наоборот рисуют его душевнобольным зазнайкой. Известно, что граф был чрезмерно самолюбив, тщеславен и баснословно богат. Ему принадлежали обширные земли в 10 губерниях и 29 уездах, 15 тысяч душ крестьян мужского пола, более чем 200 тысяч рублей в билетах Государственного банка, драгоценности на сумму свыше 200 тысяч рублей, дома в Москве и Петербурге. По поводу вспыльчивости и тщеславия есть один пример описанный его другом П.А. Вяземским. Однажды в 1812 году губернатор Голицын в официальном письме к графу обратился к нему со словами: «Милостивый государь мой». Гордость графа была задета словом «мой», и в ответ он написал письмо со словами в конце «с каким истинным почтением остаюсь я, милостивый государь мой, мой, мой» на нескольких строчках!
В 1812 году граф организовал масонский «Орден русских рыцарей», переросший впоследствии в одну из первых продекабристских организаций. Он составил программу, устав и документ, наподобие конституции, и в 1816 году напечатал 25 экземпляров этого сочинения. Конституция Мамонова основывалась на военном перевороте, отмене крепостного права, превращения России в аристократическую республику с двухпалатным парламентом, лишала иноземцев всякого влияния на государственные дела. По Мамонову иноземец переставал быть таковым, если он «правнук иноземца, коего все предки, от прадеда до отца были греко-российского вероисповедания, служили престолу российскому и в подданстве пребывали, не отлучаясь из России». Эти высказывания не могли не беспокоить императора Александра, который «по-мамоновски» был иноземцем, так как являлся только внуком немца Петра III.
В 1817 году граф вернулся из-за границы, поселился в своем имении Дубровицы и стал вести затворнический образ жизни. Граф большую часть времени посвящал книгам и составлению бумаг. Вместе с единственным близким другом Михаил Федорович Орловым они вели между собой долгие беседы по вопросу Ордена русских рыцарей. Только иногда граф приезжал в Москву в свой усадебный дом в Мамоновском переулке (кстати как передвигали этот дом мы подробно рассказываем на нашей эксклюзивной экскурсии «Антифасадная Тверская — люди и судьбы»). В самой усадьбе граф сам пытался вводить реформы — в десять раз уменьшил размер податей у своих крепостных. Он отпустил бороду и носил «русский костюм», а свое имение превратил в крепость с пушками и ротой солдат из собственных крестьян. В своих письмах к московскому начальству он неоднократно высказывал презрение к Романовым и «ничтожество» их прав на престол. Это стало известно властям и за ним установили слежку с использованием служивых людей. Однажды в 1823 году граф поймал такого подслушивающего и лично его высек, чтобы неповадно было. А «шпион» донес на графа властям. Графа арестовали и привезли насильно в Москву в собственный дом в Мамоновском переулке, а потом в другой дом на Покровском бульваре (о доме на Покровском бульваре мы подробно рассказываем на нашей эксклюзивной экскурсии «Счастливая подкова московских бульваров. От Яузских ворот до Страстного бульвара»). Там он находился под домашним арестом.
Когда графу стало известно о том, что губернатор Голицын желает установить над ним опеку, то написал ему гневное письмо, в котором даже был готов на дуэль. Голицын не выдержал такого нахальства, назначил медицинскую комиссию, которая признала графа в 1825 году сумасшедшим. К графу был отправлен консилиум из лучших московских врачей – докторов Овера, Гааза, Мудрова и Лодера. Они назначили ему очень эффективное по тем временам лечение – обливание холодной водой! Говорят через некоторое время «больному» стало гораздо лучше!
Через пять лет дом графа на Мамоновском переулке был продан его опекунами для размещения там больницы, а дом на Покровском бульваре вскоре заняла Московская академия практических наук. Самого графа перевезли в небольшое имение на Воробьевых горах на Васильевскую дачу. Там граф продолжил свое вынужденное уже затворничество, отпустил длинную бороду, поседел и сгорбился, очень любил животных и кормил «около десятка разных собак, бесприютных или потерявших своих хозяев, стадо голубей и бесчисленное множество воробьев». Для собак и ворон ежедневно покупалось до полутора пудов говядины, а для мышей в доме были расставлены кормушки.
Матвей Александрович много времени любил проводить с детьми своей прислуги, он покупал им одежду и сладости, обедал и ужинал с ними. Особенно сильная привязанность образовалась у него к сыну вольнонаемного извозчика Петра Александрова – Дмитрию. Постронних, кроме врачей и прислуги, граф не хотел видеть. Это касалось даже его опекунов, которые постоянно менялись, обманывали, хотя и получали 5% процентов с его годового дохода. Даже родная сестра, будучи опекуншей, забрала самую драгоценную мебель и ценные бумаги брата. Проверяющий содержание опекаемого графа обнаружил в доме всю продукцию «низкого качества, а некоторые предметы совершенно негодными». Оказывается, повар получал ежедневно по 10 рублей серебром на обед, но сам не готовил, а нанимал другого человека за 7 рублей серебром в месяц. Именно в этот период жизни особенно обострились болезненные душевные свойства «заточенного» графа – он не мог слышать отказ в ответ на свою просьбу. Когда он слышал слово «нет», он начинал в исступлении бегать по комнатам, рвать на себе рубашку, бросаться на служителей (но без ожесточения) и кричать: «У меня, у графа Мамонова, нет! Все у меня есть – все, чего бы я ни захотел, но все у меня хотят отнять».
Несмотря на болезнь у графа был неизменный утонченный вкус — ежедневно он заказывал повару самые изысканные блюда: говядину с трюфелями, соусы с гребешками, спаржу, любимую рыбу – стерлядь. Деньги шли не только на роскошные обеды, но и по 3000 рублей в год тратилось на дворовых детей, для которых шили гусарские мундиры, кавалергардские колеты, казакины, украшенные генеральскими эполетами и орденскими звездами.
Версии смерти графа очень разные — сгорел, умер от паралича или от престарелости. Ему было 73 года. Похоронили графа Матвея Александровича Дмитриева-Мамонова в Донском монастыре. Граф был последним из славного рода Дмитриевых- Мамоновых и с его смертью пресекся один из древнейших и знатнейших родов России, потомков Рюриковичей. Прямых наследников у графа не было, поэтому имущество его разошлось представителям боковых ветвей рода отца и матери. Когда в газетах «Московские ведомости» и «Санкт-Петербургские ведомости» появилось объявление о вызове наследников, то откликнулось более 20 человек!
Некоторые историки считают, что графа специально испугавшись его влияния и переворота, объявили душевнобольным. И даже обещали вернуть свободу и права в обмен на то, что он признает «законность и правомочность правительства». Чтобы вынудить графа сделать это, ему даже не разрешалось выходить в собственный сад. Основная версия гибели графа такова – старик случайно уронил свечу, смоченная одеколоном рубашка мгновенно загорелась, и он получил сильные ожоги.
И вот через несколько лет после его смерти очевидцы рассказывают о присутствии графа. Сотрудники Всесоюзного института животноводства, разместившегося в имении графа в Дубровицах, периодически слышат исходящий от огромного старинного зеркала непонятный треск. А вахтерша однажды и вовсе увидела в зеркале окутанное туманной дымкой отражение высокого человека в старомодной одежде с закрытыми глазами. Такой же фантом графа, иногда в белом до пят одеянии, встречается людям возле бывшего дома графа в Мамоновском переулке – там теперь глазная больница и на Воробьевых горах и возле Мамоновской «Васильевской» дачи, где теперь располагается Институт химической физики им. Н. Н. Семёнова РАН. Почему появляется граф в этих местах до сих пор? Быть может он до сих пор хочет восстановить чудовищную несправедливость, выпавшую на его долю?
Автор статьи — Наталья Леонова
Дата публикации — 09.06.2014
Что вы думаете об этом?