В Москве много домов имеют прозвище. Некоторые по своей форме – дома-уши или дома-корабли, а некоторые по своим жильцам. Прозвище «Дома писателей» получил в Москве дом № 17 в Лаврушинском переулке по соседству с Третьяковской галереей. В 1935 году переулок попал в рамки новой планируемой магистрали. Согласно новому плану Москву он должен был входить в состав продолжения Бульварного кольца через Москва реку. Но дом оказался единственным выстроенным проектом для этого так и не осуществлённого плана. Достроен он был в 1937 архитектором Иваном Николаевичем Николаевым, руководителем мастерской №11 «Моспроекта».
До 1950-х годов окружение этого дома было, прямо сказать, провинциальное – кругом бывшие купеческие дома, уплотненные многочисленными жильцами и надстроенные по бокам скособоченными пристройками и чердачными комнатенками. Во дворе протекала обычная московская жизнь – на лавочках сидели старушки, во дворе играли дети, взрослые резались в карты и домино, пили чай из самоваров, вместе всем двором справляли праздники.

Огромный писательский дом, как и прежде, возвышается над остальной застройкой этого московского «пятачка». По сравнению с другими домами в округе в нём было роскошно, жильцы то и дело заносили в своей жилище новенькую добротную мебель. Во дворе дома и поныне стоят старинные палаты Семёна Титова думного дьяка, который во время царствования Алексея Михайловича сделал себе хорошую карьеру, за что ему был пожалован двор в Замоскворечье. В начале 20 века палаты превратились в девятиквартирный доходный дом. В советские годы в нём были коммунальные квартиры, в них жили простые люди, частенько устраивавшиеся на работу няньками или домработницами к жильцам Дома Писателей. В 1975 году жильцов выселили и начали научную реставрацию. Сейчас палаты принадлежат Третьяковской галерее, их помещения занимают подразделения Управления Минкультуры.
Почему же этот дом считается Домом писателей? Все дело в том, что, оказывается, построить новый дом для писателей распорядился лично Сталин, который на встрече у Максима Горького пообещал выделить средства на «писательский городок или гостиницу, со столовой, большой библиотекой и другими необходимыми учреждениями». Дом построили, и стали расселять в нём жильцов. Распределял квартиры Литературный фонд Союза писателей, руководствуясь внутренними предпочтениями, и за прописку в престижном доме шла ожесточенная борьба.
В итоге в числе жильцов дома появились поэтесса Агния Барто, Всеволод Вишневский, Ильф и Петров, Константин Паустовский, Борис Пастернак, Илья Эренбург, Виктор Шкловский, Николай Погодин, Лев Кассиль, Михаил Пришвин, Лев Никулин, Билль-Белоцерковский и другие. Здесь же в разное время жили Вениамин Каверин, Анатолий Макаренко, Валентин Катаев, Анатолий Эфрос, Юрий Олеша, Лев Ошанин, Лидия Русланова, литературовед Благой и многие другие литераторы и деятели культуры.

Жил здесь критик Юзеф-Юзовский, который в своей время очень «солил» Маяковскому, Мейерхольду и Таирову, но в то же время помог Любимову в постановке легендарного «Доброго человека из Сезуана» и был корифеем для других актёров и режиссёров. В 1949 году Юзовский был объявлен космополитом № 1 во время начавшейся позорной кампаний сталинской эпохи с «безродными космополитами»-евреями. Жена Юзовского, оставив мужа в квартире с 7-ми летним сыном Михаилом и своей 90-летней матерью, ушла из дома. Чтобы прожить, Юзовский давал частные уроки и потихоньку распродавал свою уникальную огромную библиотеку (включая прижизненное издание Мольера). Юзовскому на доме установлена отдельная памятная доска.

Агния Барто дарила местной детворе свои книжки. Одной девочке во время её болезни она написала на форзаце: «Наташе из соседнего подъезда. Читай стихи, смотри картинки, выздоравливай от свинки». Лидия Русланова по просьбе жителей на одном из праздников спела с балкона своей квартиры на 6-м этаже песню своим незабываемым на всю округу звучным голосом. Соратники по перу нередко за рамками дома становились отъявленными оппонентами друг друга, а в дом входили как добрые соседи, дарили друг другу надписанные дарственной надписью книги. Потомки живших здесь писателей хранят целые библиотеки с такими дарственными надписями. Часто бывала в этом доме Анна Андреевна Ахматова в гостях у Пастернака и Всеволода Иванова, а у Маргариты Алигер она гостила по нескольку дней. Именно в этом доме Пастернак написал «Доктора Живаго», который позднее послужил поводом для исключения из Союза писателей.
Жильцы дома имели государственные дачи в престижном Подмосковье, лечились в кремлёвских поликлиниках и больницах, кушали в «цековских» столовых, получали продукты в спецраспределителях и одевались в специальных закрытых отделах. В доме была своя поликлиника и расчетный центр советского авторского общества, где жители-писатели получали гонорары.

Именно в этот дом Михаил Афанасьевич Булгаков направил на метле свою Маргариту громить квартиру критику Латунскому. Потому что один из прототипов этого критика – Осаф Семёнович Литовский жил как раз в этом доме. Литовский способствовал тому, что к публикации были запрещены многие пьесы Булгакова. К тому же Булгакову отказали в получении квартиры в этом доме. Вот строки из романа: «Взяв щетку под мышку, Маргарита вошла в подъезд, толкнув дверью удивленного швейцара, и увидела рядом с лифтом на стене черную громадную доску, а на ней выписанные белыми буквами номера квартир и фамилии жильцов. Венчающая список надпись «Дом драматурга и литератора» заставила Маргариту испустить хищный задушенный вопль. Поднявшись в воздух повыше, она жадно начала читать фамилии: Хустов, Двубратский, Квант, Бескудников, Латунский… – Латунский! – завизжала Маргарита. – Латунский! Да ведь это же он! Это он погубил мастера»

Конечно, и в этом доме не обошлось без горестей, связанных с репрессиями. Почти сразу после заселения некоторые жильцы дома подверглись аресту. Забрали бежавшего в Россию из Польши от фашистов еврея, поэта-интернационалиста Станислава Станде и после расстреляли. В 1937 году арестовали Кима и Арона Кушнерова. После войны забрали Стонова и Бергельсона, а потом и Лидию Русланову в связи с делом о «заговоре военных», направленным против Георгия Жукова. С началом войны писателей эвакуировали в Чистополь, многие молодые литераторы уехали на фронт работать военными корреспондентами. Все квартиры были опечатаны, ключи сданы; в доме расположилась комендатура. В 1941 году при очередном налете в дом попала бомба. Удар пришелся между первым и вторым подъездами и прошил здание насквозь до пятого этажа. Разрушило пять квартир в одном из подъездов и половину надворного флигеля, разбомбило квартиру Константина Паустовского.
Не только война и репрессии приносили горе в этот дом, но и ситуации в личной жизни. И никакой комфорт и привилегированность дома в таких ситуациях не спасают… Из-за несчастной любви в доме покончили с собой сын поэта Александра Яшина и дочь прозаика Фёдора Кнорре. Выбросился из окна прекрасный художник, сын Константина Паустовского, Алёша. Сбросилась из окна 9-го этажа с балкона верхнего этажа Елена, внучка Глеба Успенского и жена поэта Льва Ошанина, не перенеся измены мужа. Был сбит грузовиком катаясь рядом с домом на велосипеде и 9-ти летний сын Агнии Барто, после чего она всегда ходила в черном.
После войны опять же по личному распоряжению Сталина к дому была пристроена дополнительная секция с двумя подъездами. Строительством занимался тот же Николаев. Но эти подъезды были предусмотрены уже для более привилегированных жильцов — в них была черная лестница для прислуги — молочниц, шоферов и кухарок. А рядом с парадной лестницей был установлен лифт, которого в других подъездах старой части дома не было. Эти подъезды местные жители прозвали «барскими».

В доме и сейчас живут в основном за редким исключением потомки тех самых писателей, которым изначально давались здесь квартиры. Жильцы дома установили на нём мемориальную доску и хотят огородить двор от посторонних посещений, закрыть всё это забором с домофоном, жалуясь на то, что молодежь часто любит распивать здесь пиво. Но, честно говоря, лавочек во дворе почти нет, а во дворе дома очень тихо и приятно.
Так что Идите и Смотрите этот дом и этот двор, пока не закрыли!!!
Автор статьи — Наталья Леонова
Можно также добавить, что во дворе этого дома — один из самых старых сохранившихся особняков Замосковоречья (в основе — XVIIв)