Почти 100 лет, вплоть до 1950-х годов, участок земли между Нижегородской и Новорогожской улицами служил железнодорожным целям; здесь было множество рельсовых путей, товарная станция и паровозное депо. От этого прошлого остались в этих местах два дома дореволюционной постройки: дом № 9в по Нижегородской улице, где прежде находилось «реальное училище железнодорожного ведомства», и один из типовых двухэтажных домов для рабочих железной дороги (Новорогожская улица, д. 16). До сих пор кирпичный угловой четырехэтажный дом № 1 по Нижегородской улице, с протяженными открытыми балконами по фасаду и коридорной планировкой, старожилы именуют «домом грузчика». Он был построен в 1930-е годы как общежитие для простых рабочих железной дороги. Говорят, что в 1950-е годы парни из этого дома были настоящей «грозой» для всего микрорайона. По слухам, там до сих пор находится общежитие, однако дом вошёл в программу реновации жилья.
Старожилы вспоминают, что Абельмановская застава в середине 20 века представляла собой провинциальное захолустье. Параллельно Нижегородской улице от нынешнего дома №5 шла Конторская улица: на ней стояли одноэтажные деревенские домики, возле которых густо росли кусты сирени. В 1950-х годах Министерство путей сообщения (МПС) решило застроить жилыми домами для нужд своих работников всю территорию бывшего Нижегородского вокзала, находившуюся в его ведении. Обширный жилой квартал с детскими садами и прочей инфраструктурой строился силами и на средства МПС. Телефонные номера в квартирах обслуживала ведомственная железнодорожная телефонная станция. Дома перешли к городу только в 1967-68 годах.
В доме 3 по Нижегородской улице в квартире № 50 во втором подъезде жила одна из первых в СССР женщин-машинистов паровоза Елена Мироновна Чухнюк. Во время Великой Отечественной войны она водила поезда с боеприпасами и вооружением, доставляла бойцов и командиров к линии фронта. После победы Елена Мироновна окончила Московский институт инженеров железнодорожного транспорта, и вплоть до 1981 года работала на важных предприятиях МПС СССР. Она прожила 97 лет до 2014 года. В честь Е.М. Чухнюк назван локомотив, депо, а в 1948 году на Мосфильме был снят художественный фильм «Путь славы», основанный на реальной судьбе этой легендарной женщины. Моя семья жила в квартире № 5 этого дома, и частенько мои родные по ошибке получали письма, адресованные Е. Чухнюк, в которых адресаты забывали написать «нолик».
В доме № 3 жила Герой Советского Союза, гвардии подполковник Ирина Николаевна Левченко. Во время Великой Отечественной войны она служила санинструктором и за совершённые подвиги была награждена множеством орденов и медалей. Она стала первой советской женщиной, удостоенной медали имени Флоренс Найтингейл, которая присуждается медицинским сёстрам и братьям за исключительную преданность своему делу и храбрость при оказании помощи раненым и больным. После войны И.Н. Левченко стала писателем, создала многочисленные очерки и рассказы о героях войны и мирного труда. Она жила над нами в квартире № 9. Её другом был известный поэт, сценарист и журналист Александр Ильич Безыменский. Он часто приезжал к Ирине Николаевне на своей машине «Волга». Она была редкого цвета кофе с молоком и на бампере красовались наклейки разных стран, где он побывал. Местные мальчишки стремительно окружали эту машину со всех сторон и с любопытством рассматривали невиданные картинки и надписи. В 1975 году бывшая 10-я улица Октябрьского поля в Москве была названа именем И.Н. Левченко.
В 1958 году одну комнату трехкомнатной коммунальной квартиры дома № 3 выделили легендарному вратарю главного футбольного клуба железнодорожников «Локомотив» Владимиру Никитовичу Маслаченко. Немного позднее он переехал в отдельную двухкомнатную квартиру в доме № 1а. Там он жил вплоть до перехода в клуб «Спартак» в 1962 году. А в его 2-х комнатную квартиру заехал хоккеист Валерий Кузьмин. Вообще, много жильцов в округе были знаменитыми игроками «Локомотива», и во дворе дома они часто играли с местными мальчишками. В нашем доме № 3 жили со своими семьями известные советские актеры Александр Парра и Геннадий Сайфулин.
Восьмиэтажный кирпичный дом № 15 по Рогожскому валу был построен в 1959 году по индивидуальному проекту. В нем жила замечательная семья Шлыковичей. Глава семьи — Адольф Станиславович — работал в МПС и активно участвовал в художественной самодеятельности. Он играл на балалайке, пел частушки, выступал в популярнейшей программе «Голубой огонёк», сочинял юмористические стишки. А созданный им замечательный, остроумный, развивающий и развлекающий сборник задач, головоломок, кроссвордов, ребусов и забавных картинок был опубликован в 1960-х годах отдельной книгой под названием «Нам не скучно». До сих пор эта книжечка пользуется популярностью у преподавателей и родителей, и очень нравится детям. 
За домом № 5 по Нижегородской улице, на месте бывшего небольшого цементного заводика, в 1961 году было построено протяженное двухэтажное кирпичное здание детского сада (Нижегородская ул., д. 3А стр. 1). В этот детский сад меня отдали в три года; потом туда ходили моя родная сестра и двоюродный брат. Никогда не забуду тот новогодний утренник, на котором мне довелось выступать в качестве Снегурочки. Мама с бабушкой сшили мне пальто, шапочку и сапоги. Все это белоснежное сказочное одеяние было украшено серебристой блестящей мишурой. Мне тогда было лет шесть, и я очень гордилась тем, что именно меня выбрали на роль Снегурочки. Я шла по залу и исполняла незатейливую детскую песенку:
«Меня все звери знают,
Снегурочкой зовут.
Со мной они играют
И песенки поют».
Во время пения, мне надо было подойти к ёлочке. Оттуда неожиданно должен был появиться Дед Мороз, а я должна была бросать в него бумажные снежки. Спустя пару лет я оказалась в одном классе с двойняшками – Юлей и Майей Колокольниковыми. И тогда они расказали, что тоже были на этом новогоднем утреннике и что Дедом Морозом был их папа Юрий (Арнольд) Колокольников – знаменитый актер театра на Таганке, который играл там с самого его основания. Сейчас в здании бывшего детского сада располагается корпоративный университет РЖД.
Эту серию записок о Таганке, я начала с её окраины — с Рогожской заставы и с песни из кинофильма «Дом, в котором я живу», в которой «кого-то скликают гудки». Эти громкие звуки могли тогда разноситься отовсюду: от вагоноремонтного завода или от паровозных свистков. Однако громче всех звучали в округе гудки одного из крупнейших металлургических комбинатов нашей страны «Серп и Молот» или как называли его прежде – завода Гужона.
История этого предприятия началась в далеком 1845 году, когда французский подданный Петр (Пьер) Гужон приехал в Москву и записался «временным московским купцом». Для устройства своей шелкоткацкой фабрики он нанял дворовые помещения в приходе церкви Илии Пророка на Воронцовом поле. По воспоминаниям известного купца и краеведа Н.А. Найденова: «Он был жилец хороший, помню, что он был человек очень скупой и что он уничтожал водившихся голубей, употребляя их в пищу; характера был он горячего, размотчиц, отдававшихся ему помещиками по контрактам, сек за провинности; он перебрался от нас, в видах расширения дела, в Сыромятники в дом Кокушкина». Фабрика давала хозяину неплохой доход: шелк пользовался большой популярностью среди купечества, духовенства и дворян.
В 1863 году государство разрешило беспошлинно вывозить производимое в стране железо за границу, и это привело к активному росту возникновения металлургических предприятий. Пьер Гужон тоже решил заняться выпуском металлических изделий и вложил часть денег в небольшой заводик по производству проволоки и гвоздей у Бутырской заставы. В 1870 году к нему на подмогу приехал повзрослевший сын Юлий. Он взялся за семейный бизнес со всем молодецким размахом: арендовал у Московской городской думы «Бабьегородское водонапорное здание с водяною силою, образуемою подпором Бабьегородской плотины», и перенес туда с Бутырки фабрику отца, на которой работало тогда около 100 человек бывших крепостных крестьян в основном из Нижнего Новгорода и Смоленска. Этот заводик просуществовал на этом месте вплоть до пожара 1885 года.
Тогда Юлий Гужон решает организовать «Акционерное товарищество металлического завода», в котором ему принадлежала земля под застройку и половина паев, а другими акционерами стали представители семей богатых обрусевших иностранцев — Вогау, Арманды и Торнтоны. В феврале 1884 года на бывших пустырях и огородах у стыка Проломной и Рогожской заставы были выстроены новые просторные заводские корпуса. Там заработали прокатный, тянульный, гвоздильный цеха, где изготавливали гвозди, мелкосортное железо, проволоку, шпильки и мебельные пружины. Главными их покупателями были в основном сельские жители. Вскоре Гужон решил преобразовать производство и подвести к заводу железнодорожную ветку от Московско-Курской железной дороги. В 1890-х на предприятии были сооружены две мартеновские печи, благодаря которым стало возможным выпускать крупногабаритные и качественные металлоизделия. Из произведенного на заводе железа был собран железнодорожный мост через Москву-реку у Воробьевых гор (ныне он перенесен ближе к Киевскому вокзалу и носит имя Богдана Хмельницкого), перекрытия Политехнического музея и Брянского (ныне Киевского) вокзала.
В советские годы было принято писать об ужасающем отношении к рабочим на заводах и фабриках. Однако в большинстве случаев это было не так. Рабочий день на заводе Гужона действительно длился долго — 14 часов. Но Юлий Петрович был аргументированно против его сокращения. В США при 10-часовом рабочем дне за год набегало чуть более 300 рабочих дней, а в России из-за религиозных праздников на 40 дней меньше. К тому же, у каждого цеха был свой святой покровитель: в прокатном – св. Николай-угодник, в сталеплавильном – св. Андрей, в листопрокатном – св. Федор и Пантелеймон. В день почитания своего святого рабочий день в цехе длился только шесть часов. После июньского указа 1897 года «О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности», рабочий день официально ограничили до 11,5 часов для мужчин, а в случае работы в ночное время, а также в субботу и перед праздниками — до 10 часов. Работали тогда 6 дней в неделю: воскресенье всегда было выходным днем. Однако, закон не ограничивал сверхурочные работы, и эту возможность активно использовал Гужон на своем заводе.
Юлий Петрович приглашал из-за границы опытных инженеров и техников, строил дома для рабочих и магазин, организовал кассу взаимопомощи, создал курсы для подростков и школу. Гужон утверждал: «Чем ниже уровень умственного развития страны и ее граждан, тем менее продуктивен их труд и тем более ограничены их жизненные потребности». При активном участии хозяина на заводе был создан церковный хор из простых рабочих. Руководил им заводской мастер. Он учил хористов петь по слуху, потому что большинство из них были неграмотными. За эту работу Гужон доплачивал мастеру сверх заработной платы. Рабочий хол исполнял псалмы на заводе, пел в Андроньевском и Всехсвятском единоверческом монастырях.
На моих экскурсиях я часто встречала потомков бывших гужоновских рабочих. Одной женщине ее дедушка, вспоминая о 1920-х годах говорил, что «при Гужоне нам жилось лучше». Другой мужчина рассказал интересную историю. Его дед работал на заводе и при Гужоне, и после революции. Однажды, уже в советские годы, пожилой рабочий придумал какое-то усовершенствование к цеховой тележке и решил показать это новшество директору завода. Он долго ждал приема, наконец вошел и увидел руководителя, вальяжно развалившегося в кожаном кресле. Босс индифферентно слушал предложение старого рабочего, и даже не предложил ему присесть. Когда седой заводчанин понял, что директору абсолютно безразлична его новинка, то с досадой произнес: «передо мной даже сам Гужон вставал, а вы! …». Дед развернулся, написал заявление об увольнении и ушел с завода. Потому что Гужон уважал своих талантливых рабочих, всегда внимательно выслушивал их рациональные предложения, и если внедрял их в работу, то обязательно поощрял денежными выплатами.
Ю.П. Гужон был одним из богатейших людей дореволюционной России и предпринимателем нового типа. Он написал ряд произведений на экономические и производственные темы. В течении 10 лет до революции Гужон возглавлял Московское общество заводчиков и фабрикантов, был членом Общества распространения полезных книг, Французского общества взаимного вспомоществования, Совета римско-католической французской церкви Святого Людовика, действительным членом Императорского Московского скакового общества. Он был членом и пайщиком Товарищества шелковой мануфактуры, Совещательной конторы железнодорожников, Биржевого комитета, Московского военно-промышленного комитета, Товарищества Московского металлического завода и т.д. Гужон увлекался новейшими достижениями техники, в том числе автомобилями: первые автомобильные права в России были выданы именно Юлию Петровичу.
К 1917 году на предприятии Товарищества Московского металлургического завода в 9 цехах трудилось 3200 человек. Революция полностью перевернула жизнь Гужона, но его детище в советские годы превратилось в крупнейший металлургический комбинат под названием «Серп и Молот». А об этом я расскажу вам в следующей статье.
Автор статьи – Наталья Леонова
Статья опубликована в газете Совета депутатов муниципального округа Таганский в городе Москве.