Даже не могу вспомнить точно, в каком году это было? То ли в 1981, то ли в 1982? Но именно тогда приехала к нам в Москву популярная в Италии и у нас певица Рафаэлла Кара. О том, что она популярна, я в свои годы не знала и не ведала – так сказали родители. Но, то что приехала какая-то заграничная звезда – это я понимала. В те годы я занималась в Хоре радио и телевидения Виктора Попова. Хор делился на 3 группы – младшую, среднюю и старшую. И больше всего во всевозможных телевизионных передачах использовали, конечно, среднюю группу – там и детки похожи ещё на детей, а не как в старшей на взрослых девушек, и уже самостоятельные, не как в младшей. Вот и таскали нас по съемкам новогодних и прочих передач по всей Москве.
Своё поступление в хор помню очень отчетливо. В то время попасть в него было очень сложно — отбор был жестким и как всегда в те времена с использованием не только голоса, но и всевозможных знакомств. Так вышло и у меня. Татьяна
Владимировна Анофриева, сестра известного актёра Олега Анофриева и руководитель средней группы хора, стриглась у моей тети Розы – модного в те времена парикмахера в знаменитом подвальном помещении на улице Горького. Благодаря этой протекции однажды вечером я приехала на прослушивание в здание школы №69 в переулке Воеводина на Арбате рядом с метро Смоленская. Хор занимал верхний этаж школы, построенной в 1930-х годах. Школа была первоначально чисто мужской, и в ней учился знаменитый поэт и бард Булат Шалвович Окуджава. Теперь переулок называется Каменная слобода, а в здании бывшей школы разместился Педагогический колледж №9.
Вместе со мной в тот день поступать в хор приехал смешной кудрявый рыжий парень, ставший в будущем знаменитым актером и ведущим Федором Стуковым (фильмы «Приключение Тома Сойера и Гекльберри Финна», «Родня» и другие). Я спела любимую свою песенку про Снеженику, комиссия посовещалась, отметила у меня какой-то природный сип, который впоследствии преследовал меня и в Иполлитовке и в Гнесинке, и решили меня принять. Безголосых и бесталанных даже по блату всё равно бы не приняли. С тех пор начались занятия три раза в неделю и многочисленные концерты, записи и съемки, которые к моей радости освобождали меня от учебы в школе на несколько дней. Дурочка, конечно, была, не понимала, что всё равно потом нужно было догонять всё то, что мои одноклассники прошли по школьной программе. Для начала выдали мне хоровую форму двух видов – обыденную и парадную — и туфельки на низком каблуке, которых отродясь у меня не было. В этих туфлях-лодочках я чувствовала себя по-настоящему взрослой и очень гордилась этим фактом.
Записи хора проходили в знаменитой студии звукозаписи на улице Качалова (ныне Малая Никитская, 24 – здание ГТРК «Культура»), там же находился и костюмерный склад хора. Хор неизменно записывался с одним и тем же оркестром под руководством Юрия Силантьева. В моих детских впечатлениях он остался тучным добродушным дядечкой в очках на толстых щеках, раздражавшийся на нас и оркестрантов только тогда, когда что-то шло нет так – не по ритму и не по нотам. Его жена всегда находилась где-то рядом и требовала, что он непременно покушал. Такие перекусы были частыми, видимо Юрий Васильевич страдал диабетом. Он безумно любил свою работу и даже умер в концертной студии в Останкино во время записи концерта в 1983 году. А мы во время этих перерывов сидели на хоровых ступеньках где-то на верхотуре огромной студии, в то время как оркестр находился внизу далеко от нас. Запись одной песни в студии могла идти целый день!!! Родители давали нам с собою бутерброды и яблоки, а после записи встречали нас с термосами, чтобы напоить своих любимых дитятей.
Рафаэлла Кара. Однажды осенью или весной нам объявили, что мы будем сниматься в съемках клипа с Рафаэлой Карой, которая приехала в Москву на несколько дней. Нам предоставили справку для школы на три дня и началось… Сначала нужно было записать на студии песню «Антошка», и мы были уверены что
певицу увидим именно там. Но в студии оказалось, что её голос в припеве с жутким акцентом идёт в записи, а нам предстояло записать куплеты. На следующий день после записи начались съемки в главном здании Дворца пионеров на Ленинских горах (ныне Воробьёвых) в большом холле с экзотическими деревьями и прудом. Снимали клип два дня!!! А в итоге получилось почти три минуты. Бегали, кружились вокруг певицы, садились на корточки, то в фонограмму своими ртами не попадали, то она ошибалась губами, когда на неё наводили крупный план – в общем, всё как обычно для киноиндустрии. Потом ещё появились журналисты и камеры программы «Время» и я засветилась под руку с Рафаэлой Карой прямо на экранах центрального и единственного тогда ТВ. Рядом с Рафаэллой все время крутился какой-то мужчина в шикарной кожаной куртке, на рукавах которой висели как будто порезанные ножницами кожаные висюльки, как на гирляндах. Когда он активно жестикулировал руками, казалось, он был похож на большую рыжую птицу. Под конец второго дня съёмок, Рафаэлла села в шикарную машину, приоткрыла дверь, выстроила нашу хоровую команду в очередь, и мы по одному подходили к ней для получения шикарного постера с её фотографией. Она спрашивала у каждой девочки имя и надписывала фото. До сих пор, несмотря на то, что надпись уже изрядно стёрлась, я храню для себя эту реликвию. Видеомагнитофонов в те времена почти ни у кого не было, поэтому через месяц мы смотрели весь этот фильм «55 минут в Москве» по телевизору. На следующий день я школе стала знаменитой!)))
А совсем недавно в ютубе я нашла этот клип. Так было неожиданно увидеть себя маленькой, потому что записей детства за исключением папиных фотографий у меня как и у многих других моих сверстников не было!!! И запись телевизионной передачи «Песни года – 81» в Яндексе тоже нашла, где я вместе с несколькими девчонками и мальчишками из хора пела песню «Крылатые качели» и на съёмках которой я смогла увидеть всех советских знаменитостей. В Останкино, где снимали песню года, для ансамблей и ещё не знаменитых певцов было две общие раздевалки – для мужчин и для женщин, Нам девчонкам места не хватило, и мы решили свои белые колготки переодеть в пустынном фойе с фотографиями. Спрятались за большие стенды и переодеваемся. И вдруг, сам Муслим Магомаев! Мне показалось, он сам увидев нас засмущался тем, что встревожил наш «интимный» процесс. Магомаев тут же отвернулся и уходя сказал – «Не стесняйтесь девочки, я ухожу». С молоденькой 18-летней Тамарой Гвердцители повсюду была её мама –
она всё время поправляла ей причёску и вставляла в непослушные волосы Тамары какие-то железные гребешки. Николай Гнатюк, гремевший на всю страну песнями про барабан и про счастье завтрашнего дня сделал нам замечание, что мы двоечники, когда мы никак не могли вовремя выбежать на сцену как положено после сигнала друг за другом. Помню как села я на кресло в фойе, которое граничило со зрительным залом и в котором все артисты смотрели съемку по монитору и вдруг рядом оказалась Эдита Пьеха – сверкающая, накрашенная, в белом шикарном длинном до пят платье. Я вскочила как от тока и предложила ей сесть в кресло, но Эдита Станиславовна улыбнулась и сказала, что она испортит платье! Впереди перед монитором по дружески ругались, используя иногда и матерные слова и сталкивая друг друга с подлокотников кресел Лещенко и Толкунова. Я была в ужасе, что артисты ругаются матом – наивная детская душа… Были там Кобзон, Пугачева, Понаровская, Як Йолла, Анне Вески, Валерий Леонтьев с «Ненаглядной стороной» и любимая моя ведущая и автор песни «У беды глаза зелёные» Татьяна Коршилова, которая трагически погибла в автокатастрофе буквально через два года после этих съёмок.
Интересное время было в хоре. На репетицию к нам приходило целое семейство Рождественских, Александра Пахмутова с супругом Николаем Добронравовым и Владимир Шаинский. Это уже было в старшем хоре, где все занятия вёл сам Виктор Сергеевич Попов – преданный своему делу человек,
очень эмоциональный и настоящий профессионал хорового искусства. Он добивался от нас профессионализма целыми днями, ценой собственных нервов. Несмотря на то, что однажды сорвал голос, он всё равно сиплым сопрано каждый раз сам пропевал для нас нужные ноты. Белая седая его шевелюра тряслась в нужном ритме вместе с дирижирующими руками, показывая нам как и что делать. Однажды в порыве отчаяния он снял очки и бросил на пол. Они разбились, и родители решили сложиться и купить ему новую оправу!!! Виктор Сергеевич умер в 2008 году, похоронен на Ваганьковском кладбище, а хору присвоено его имя официально. Незабываемые яркие воспоминания остались у меня от того времени. Многие из хора выбились в профессионалы, многие как я просто продолжают петь. В этом хоре много лет спустя стала заниматься и моя дочь, только уже в другом здании в Дегтярном переулке в помещении школы № 1113, где хор располагается и теперь.
Автор статьи – Наталья Леонова