Когда-то в Москве в обиходной речи ходила одна присказка. Если кто-то в разговоре сильно зазнавался и говорил что может всё, тогда ему отвечали «Ведь ты не Алексеев!». Потому что фамилия Алексеевых в Москве отождествлялась с огромным богатством. Алексеевы соорудили в Москве сначала на Якиманке, а потом на Таганке, две золотоканительные фабрики, на которых производили тончайшую золотую и серебряную нить, необходимую при изготовлении эполет, священнических одежд, театральной бутафории и ювелирного дела. Уже позднее в начале 20 века фабрику модернизировали для производства медной и металлической проволоки, а в советское время она превратилась в Московский кабельный завод. Это здание и сейчас можно лицезреть отреконструированное и обновленное на нынешней улице Станиславского. Теперь оно перепрофилировалось мегасовременный бизнес и Театральный центр Станиславского под руководством Женовача.
Один из первых богатых владельцев фабрики, имевший особняк рядом с фабричными корпусами на нынешней улице Солженицына, имел в Москве прозвище Петра
Рогожского, когда на самом деле фамилия его была Алексеев. Про него писали в тогдашних московских журналах фельетоны и смешные анекдоты. Рассказывают, что однажды к нему в этот роскошный дом-дворец с золоченым балконом приехали представители богатой английской фирмы. А надо сказать, что оборудование на фабрике было первоклассное и современное по тем временам, на ней впервые в таком производстве было применено машинное оборудование. Англичане вошли на обширный усадебный двор перед дворцом, увидели старика, который подметал брусчатку и попросили его позвать хозяина. Старик сказал «Сейчас узнаю» и предложил войти. Каково же было их удивление, когда старик этот оказался самим хозяином!
В этой же усадьбе родились еще два замечательных москвича Алексеевых–
Николай Александрович и Константин Сергеевич. Николай Александрович родился 27 октября 1852 года и в 1885 году стал московским городским главой. В роду Алексеевых это уже был второй случай на этой должности, но самый продуктивный. Именно при Николае Александровиче Москва получила современный европейский комфорт – его стараниями были построены новый городской водопровод и централизованная канализация, Политехнический музей, Верхние торговые ряды (ныне ГУМ), Купеческий клуб (ныне здание Театра Ленком), здание Московской городской думы возле метро «Площадь Революции», дом призрения, дороги, больницы и школы. Николай Александрович понимал одну из текущих московских необходимостей. Он говорил: «В Москве нет бОльшей нужды, как устройство помещений для душевнобольных». И стал инициатором открытия на территории дачи купца Канатчикова специальной больницы. На выкуп земли и строительство требовалось немало средств, и Алексеев убеждает о пожертвовании на больницу именитых своих коллег Третьяковых, Боткиных, Морозовых, Абрикосовых, Солдатёнкова и других. История одного пожертвования на психиатрическую больницу стала легендарной. В одних мемуарах она звучит так: «Одним из самых богатых в этой среде был некто Т., почти единственный владелец новых Верхних торговых рядов. Кроме своего исключительного богатства, он был известен и своей исключительной скупостью. На это дело Т. подписал 10 тысяч рублей. На одном собрании, на котором присутствовали все видные представители купечества и среди них Т., Алексеев лично подошел к нему и сказал: «Как вы меня обидели, Иван Сергеевич!» — «Чем это?» — спросил Т. «Да как же, — ответил Алексеев, — вы, человек столь богатый, на такое святое дело подписали всего 10 тысяч рублей, а я вот что задумал: если бы Иван Сергеевич подписал мне 50 тысяч рублей, то я решил ему поклониться в ножки». — «Ну, знаете, Николай Александрович, сказал Т., чтобы посмотреть, как московский городской голова тебе кланяется в ноги, за это, пожалуй, действительно 50 тысяч не жаль». Алексеев немедля встал на колени, сказав: «Пока не вручите чек на 40 тысяч (известно было, что Т. всегда носит при себе свою чековою книжку) — не встану». Сконфуженный Т. старался его поднять, уверяя, что исполнит его просьбу, но Алексеев повторял: «Пока не вручите чека — не встану». Пока побежали за чернильницей и пером, Алексеев продолжал стоять на коленях. Когда, наконец, чек был вручен, он, встав и стирая с колен пыль, сказал: «Ведь вот какой казус вышел, ведь я было решил за 25 тысяч на колена встать!» При общем веселом настроении собрания сконфуженный Т. поспешил ретироваться». Другие рассказчики утверждают, что речь шла о миллионе рублей, что по тем временам было сказочной суммой. Моё предположение, что таким «скупым» купцом мог быть известнейший при жизни скряга, а после смерти московский благотворитель Гаврила Солодовников. Историй про это много, но неизменно одно – московский городской глава Алексеев Николай Александрович действительно не погнушался встать на колени ради постройки больницы, которая сначала носила имя Преображенская, затем по фамилии первого её врача имени Кащенко, а ныне имени самого Алексеева. Не успел Алексеев поприсутствовать на открытии своего детища в 1894 году – ровно за год до этого события его застрелил в кабинете думы один душевнобольной. Алексеев был сильно ранен, решили в таком состоянии не перевозить его в больницу, а прооперировать прямо в кабинете. Оперировал Склифосовский, но Николая Александровича спасти не удалось. Ему был всего 41 год, но так много он успел сделать в своей жизни!
Его двоюродный брат Константин Сергеевич Алексеев, более известный нам под псевдонимом Станиславский, тоже был из Рогожских Алексеевых и с
радостью приступил к работе на фабрике в возрасте 19 лет. Его старший брат Владимир писал: «Костя не любил гимназии и института и поступление на фабрику считал освобождением от классицизма. Он быстро освоился с делом, им были довольны. Работа там была кропотливая и ответственная. Приходилось иметь дело с золотниками и долями золота и серебра. Трудность была еще и в том, что надо было взвешивать металл, катушки, крохи и прочее правой рукой и на очень чувствительных коромысловых весах, а на счетах одновременно считать левой рукой». Потом он так успешно справлялся с делами, что при его начинаниях была задумана полная модернизация фабрики. Но параллельно увлекся театром и стал профессионально играть на сцене. Родственники недоумевали и волновались за фабрику. Николай Александрович, которого мы уже упомянули, говорил: «у Кости не то в голове, что нужно», думая, что сильное влечение к театру вредит предпринимательской деятельности. Но Станиславский успевал везде и очень успешно. И в 1889 году создает совместно с Немировичем-Данченко новаторский по тем временам Художественный общедоступный театр, о котором мечтали Пушкин, Белинский, Гоголь, Островский. А между тем потихонечку, там на фабрике, Константин стал приобщать талантливый рабочий класс к театральным постановкам и работал над основами нового театрального искусства, названными затем «система Станиславского», которая строится не на изучении конечных результатов творчества, а на выявлении причин, порождающих результат. Он пришел к выводу, интересному для каждого из нас: если человек хочет чего-либо добиться на сцене, то он должен сознательно воздействовать на творческие процессы в подсознании. Таким же образом трактуются сейчас советы современных книг по достижению успеха в бизнесе и личной жизни. Константин Сергеевич вёл дела на фабрике параллельно с театром вплоть до революции 1917 года.
А улица Станиславского, на которой находилась фабрика, при его жизни называлась Малой Алексеевской. Улица, где находится усадебный дом называлась Большой Алексеевской. Многие думают, что в честь них и назвали. Однако это не так. Это Алексеевы переселились на улицу одноименную с их фамилией. Назывались они Алексеевскими потому, что находились в Алексеевской слободе, названной так по Храму Алексия Митрополита. Этот храм в советское время был почти полностью разрушен, сейчас его восстановили и ведутся богослужения как тогда при благородной династии московских Алексеевых. Про эти места мы подробно и интересно рассказываем на нашей экскурсии по Рогожской слободе.
Так что, Идите и Смотрите! И гордитесь такими талантливыми соотечественниками!
Автор статьи — Наталья Леонова